Нельзя сказать, что происшедшее стало для всех полной неожиданностью – настолько долго и дотошно адвокаты обвиняемых доказывали, что из-за "корявого" перевода обвинительного заключения на чеченский язык их подопечные не понимают, в чем именно их обвиняют. Напомним, участников знаменитой "кондопожской драки", происшедшей в ночь на 30 августа прошлого года,– пятерых чеченцев и одного аварца – подозревают в хулиганстве, нанесении тяжких телесных повреждений жителям Кондопоги и убийстве двух человек.
ПОБОЧНЫЙ РАЗВОД
Уголовное дело было направлено в суд четыре месяца назад, но его рассмотрение, по сути, так и не началось. На каждом заседании адвокаты подсудимых доказывали, что права их подзащитных грубо нарушаются. Сначала их не устраивал переводчик: Салман Дадашев, как ни старался, не смог добиться от подсудимых понимания того, что он переводит. Переводчика заменили. Тогда адвокаты переключились на текст обвинительного заключения. Они уверяли: в чеченском варианте этого документа не описана большая часть тех действий, в которых обвиняют их подзащитных.
— Это обвинительное заключение есть сочинение на вольную тему, — сделал вывод адвокат Мусаев. — События, описанные в нем, полностью не соответствуют действительности. Еще на предварительном следствии мои подзащитные пришли к выводу, что следствие не нацелено на объективное разбирательство. Сейчас мои подзащитные приходят к тому же мнению по поводу суда. Я надеюсь, что они ошибаются.
— Перевод порочен, — заключил и другой адвокат. — На 70-80 процентов он не соответствует русскому тексту. Составлен с грубейшим нарушением закона. Суд поставлен в исключительно сложное положение.
К подобным обвинениям адвокаты хорошо подготовились. На руках у них были заключения экспертов. И суд прислушался. Судья дважды вызывал на заседания человека, переводившего обвинительное заключение на чеченский язык.
Когда Абдулла Абдулхаджиев (юрист по образованию, бывший заместитель министра юстиции Чеченской республики, бывший судья одного из районов Карелии) давал пояснения в первый раз, он практически убедил суд в том, что перевод вполне нормальный. Да, некоторые русские слова не переведены на чеченский, но этого и нельзя было сделать – в чеченском языке их аналогов просто нет. Да, некоторые фразы переведены не дословно, но это было сделано намеренно, чтобы подсудимые поняли смысл квалификации. Однако к моменту второй встречи с переводчиком выяснилось, что недочетов в его работе значительно больше. Так, например, в чеченском варианте обвинительного заключения была допущена почти анекдотичная ошибка – действия одного подсудимого вменялись другому. Выглядело это примерно так: "Ислам Магомадов обвиняется в том, что Асламбек Баканаев нанес...". Где-то было перепутано время совершения преступления, а кое-где это преступление и вовсе описано не было: ни места, ни времени, ни обстоятельств. Не досчитались защитники в переведенном тексте и большей части описания телесных повреждений, которые, по версии следствия, их подзащитные нанесли потерпевшим.
На этот раз переводчик признал, что переводил документ со всевозможными сокращениями и обобщениями.
НЕ ХОТЯТ ПОНИМАТЬ?
А нужен ли вообще был перевод? Сторона обвинения уверена, что нет.
— Не нуждаются они в переводе обвинительного заключения на чеченский язык, поскольку в достаточной степени владеют русским (все подсудимые — граждане России и учились в русскоязычных школах. — прим. авт.). А русский текст им вручен, — говорит государственный обвинитель Татьяна Дубиковская.
— Почему я сомневаюсь в знании русского языка, например, подсудимым Ахмадовым? — попыталась объяснить на одном из заседаний и Маргарита Слезова (мама одного из погибших ребят). — Если бы меня спросили про сговор, я бы тоже сказала: "сговор – мовор" (а именно так Ахмадов однажды и выкрикнул. — прим. авт.). Это явно не чеченское выражение. И многие слова, которые они говорят, подтверждают: они прекрасно знают русский язык.
Но адвокаты подсудимых продолжали утверждать, что не могут защищать своих клиентов в таких условиях.
В тот день, когда судья Александр Зайцев должен был объявить решение, в зале было непривычно малолюдно. О том, что будет сказано, догадывались все. Подсудимые откровенно веселились.
"Суд постановил вернуть дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения, — зачитал судья и принялся объяснять свое решение. Он произнес на русском языке все, что не было указано в обвинительном заключении на чеченском. И вот ведь удивительно – подсудимые все поняли.
Так зачем, спрашивается, нужно было устраивать весь этот цирк и сводить на нет четырехмесячную работу суда? Хочется верить, что ответ на этот вопрос знают хотя бы сами подсудимые и их адвокаты. Пока же очевидно одно – они пытаются выиграть время. И словно в доказательство этого сразу после объявления судебного решения обвиняемые поинтересовались у судьи:
— А какой максимальный срок?
В зале раздался смех.
— Ничего смешного, — огрызнулся Герихан Магомадов.
ДО НОВОГО ГОДА
Скорее всего, дело по "кондопожской драке" вернется в суд не раньше следующего года.
— Сейчас мы будем обжаловать решение суда. Только на это уйдет месяц или два, — говорит государственный обвинитель Татьяна Дубиковская. — Если решение суда останется в силе и дело пойдет в прокуратуру, подсудимым вновь придется предъявлять обвинение. Потом опять будет стадия ознакомления с материалами уголовного дела. Переводчику нужно будет предоставить время все перевести, в том числе и обвинительное заключение, а это 2 тома – 600 с лишним страниц.
В прошлый раз для подготовки перевода переводчику понадобилось несколько месяцев.
Что может измениться за это время? Да хотя бы мера пресечения. До 30 ноября все шестеро подсудимых находятся под стражей. Не выпустят ли их после 30 ноября? Большой вопрос.
