Оговорюсь сразу, я не часто бываю в ночных заведениях. Эстетика клубной жизни совсем не близка мне. Из всех ночных мест я предпочитаю "Штаб", потому как там можно встретить много знакомых и поболтать. Не говоря уж о том, что бар этот находится в одной минуте ходьбы от моего дома. В остальные места меня заносит только по каким-то чрезвычайным случаям, и поэтому все мне кажется там необычным. Я смотрю на клубящуюся жизнь взглядом постороннего, не уставая удивляться увиденному.
Какая-то женщина за соседним столом привстала, и мой огромный приятель тотчас подложил свой кулак ей на стул.
— Совсем в детство впал, — запричитал я. — Ты бы еще кнопку ей сунул или за косичку дернул.
— Вот увидишь, ей понравится, — ответил друг, дав понять, что подобный способ заигрывания им давно и успешно освоен.
Действительно, приземлившись, женщина сначала испуганно встрепенулась, но, оценив источник юмора, заметно оживилась и вступила в непринужденную беседу. Впрочем, сам друг интерес к ней потерял тотчас же.
— Эх, — говорил он, когда подсевшая на кулак соседка упорхнула танцевать, — помнишь, как в студенчестве мы успевали за вечер зацепить штук 15 телок? Проблема была, кого выбрать. А теперь как-то не так. Оглядываешься на товарищей: одобрят ли? Да, и лень.
Меж столами двигалась еще одна девушка предбальзаковского возраста. Кажется, пробиралась в сторону бара. Проходя мимо нас, она неожиданно провела пальцами по бескрайней спине моего приятеля. Лицо ее при этом оставалось абсолютно бесстрастным. По дороге назад она повторила свой маневр.
— О, где же ты, девичья гордость... — картинно простонал друг.
Вокруг него явно бурлила жизнь.
— Забери солнце с собою! — раздалось под сводами заведения. Я поднял голову: ко мне приближались зомби.
Не знаю, как кому, но мне в пульсирующем свете танцующие реально напоминают зловещих мертвецов из фильмов о зловещих мертвецах. Наверное, у меня нездоровое воображение, у нормальных людей не возникает таких дурацких ассоциаций. Каждый всполох света выхватывает представителей пляшущей кучи в новых, причем неизменно "изломанных" позах. Любопытно, что в основном куча эта состоит из женщин. На десяток "зловещих мертвечих", как правило, приходится от силы один "мертвец". Причем мертвец этот или играет роль петуха в курятнике, или он действительно мертвецки пьян и ему на всех плевать. Он самозабвенно выплясывает сам с собой, стуча ботинками об пол и потряхивая вылезающим из-под рубашки животом.
Набоявшись вдоволь, я стал разглядывать тех, кто не танцует. Рядом сорокалетний С. готовил какое-то зелье двум сидящим с ним девушкам. Девушки были юны и с виду вполне невинны. В другой обстановке могло показаться, что С. готовит им молочную смесь. Он принес две рюмки с прозрачной жидкостью. На дне валялись горошины черного перца. С. установил одну рюмку на пустой стакан наподобие пушечного дула, поджег содержимое и начал энергичными движениями всыпать в огонь перец из перечницы. Не хватало только произносить каких-нибудь заклинаний типа: "Махалай-бахалай! Пых-пых!". Потом он накрыл огонь картонкой из-под стаканов, открыл маленькую щелку и сделал одной из девушек ингаляцию — в смысле, дал подышать над паром. Девушка морщилась, но терпела. Потом С. дал ей трубочку, и она засосала содержимое рюмки в себя. Затем все те же манипуляции были проделаны и над другой девушкой.
К нам подошел один из специалистов по делам молодежной политики. Можно сказать, молодежный лидер. На сей раз он был более трезв, чем обычно, а потому разговаривал относительно связными предложениями.
— Недавно был в Финляндии, — сказал он. — Подходит ко мне президент и говорит: "Терве! Как же, б#%дь, так?" А я ей: "Да, говно вопрос... Красавица, — отвлекся он на официантку, — а не соблаговолите ли вы принести мне коньяку?.. О чем бишь я? Да. Был, значит, на Кубе. Подходит ко мне старший брат Фиделя, крепкий старик, и говорит: "Не нужна ли вам в Карелии кубинская революция?". А ему: "Говно вопрос".
К лидеру подошел его молодой помощник и вызвался отвезти его домой.
— Пойми, мне скучно, — горько изрек лидер. Еще раз попытался заказать коньяку, совсем затосковал и все же отдался заботе молодого человека.
Я прошелся по залу. В центре совсем юная девушка отмечала день рождения. Из сдвинутых столов торчали воздушные шарики и бутылки с водкой, шампанским и коньяком. Бутылок было заметно больше, чем шариков. Вокруг столиков щебетали ее столь же юные подружки и какой-то узбек, на поверку оказавшийся не узбеком, а видным карельским ресторатором. Временами он выбегал на танцпол и начинал совершать фрикционные движения. Спереди к нему пристраивалась девушка в коричневом, сзади — девушка в голубом, все взмахивали руками и изображали какой-то сексуальный паровозик.
В углу сидел знакомый футболист с двумя красавицами. У обеих были огромные груди. Только одна выпячивала их явно, а другая — исподволь. У той, что исподволь, нос был мягким, у той, что явно, — твердым.
— Я пишу книгу, — сказала красавица с мягким носом.
— Про жизнь? — спросил я.
— Нет, про людей, — ответила красавица. — В общем-то, я ее уже закончила. Сейчас думаю над заголовком и обложкой... А еще я посмотрела кино "12". По-моему, хорошее.
— Ой, я опять не понимаю, о чем ты говоришь, — подключилась доселе молчавшая красавица с твердым носом.
В дальнейшем разговаривали о чем-то еще более незамысловатом. Футболист и мягконосая красавица временами закуривали. В ответ красавица номер два придвигала к себе вазочку с розой и тыкалась в нее носом, как в респиратор.
Большой друг пересел к имениннице и псевдоузбеку. Они все оказались знакомы. Звал меня с собой.
— Пойдем, — говорил. — Какая разница, что ты их не знаешь? Главное, выпьем.
Я ушел в бар "Штаб".
На следующий день оставшийся в "LM" знакомый из провинции рассказал, что познакомился там с девчонкой лет 22-х в обручальном кольце. Она пошла в туалет и вернулась уже без кольца... А наутро у нее дома он поинтересовался, за что она так нехорошо поступает с мужем.
— Так он — дальнобойщик и ни о чем не догадывается, — ответила девушка.
P.S. Названия заведений и имена героев изменены.
Материал подготовлен при участии клуба "Velvet".
