Даже и не знаю. Наткнешься, бывает, на какую-нибудь новость и впадешь в ступор. Как-то думаешь, не может же такого быть, и начинаешь радоваться, что новость эта где-то далеко и меня не касается. В общем, в страну под названием Судан приехала добрая английская женщина. Она приехала помогать маленьким суданским детишкам, учить их в начальных классах и играть с ними во всякие развивающие игры. И купила она плюшевого мишку. И принесла его в класс. И все дети 5-6 лет его полюбили. Даже решили, что каждый может по очереди брать его к себе домой ночевать. Они все сообща придумывали имя этой мягкой игрушке. И решили назвать ее Мухаммед… В результате учительницу приговорили к 15 суткам тюрьмы за оскорбление религиозных чувств мусульман. А на суданские улицы вывалили тысячи суданцев и требовали для нее смертной казни. Потому что нельзя называть какое-то неодушевленное животное именем великого и прекрасного пророка Мухаммеда.
А молодого репортера афганской газеты "Джахане нау" реально приговорили к смерти за статью, в которой он, по словам настучавших на него сокурсников, "издевался над исламом и Кораном, обвинив пророка в игнорировании женщин". А сколько шума было вокруг карикатур на Мухаммеда в датской газете. А как иранский аятолла приговорил убить Салмана Рушди за "Сатанинские стихи"… У меня, знаете, на чужбине есть знакомый афганец по имени Ахмад. Остроумный, добрый человек. Продавец солнцезащитных очков. Иногда мы с ним разговариваем на жутком английском языке. То про "Руслана и Людмилу", то про Леонида Ильича Брежнева, а иногда даже про религию.
— Ахмад, — говорю я, — согласись, что как-то нехорошо убивать за книжку. Ну, можно не согласиться, написать критическую статью, можно сочинить другую книжку или даже запретить человеку въезд в страну. Но убивать – это уж больно дикий аргумент в дискуссии.
— Ну что ты, Алекс, — отвечал мне приветливо Ахмад. — Коран — это святое. А они над ним смеются. Как же за такое не убивать?
И, вспомнив все это, я решил позвонить нашему карельскому муфтию Бардвилу. Решил спросить, неужели правда, что плюшевый медвежонок Мухаммед так сильно оскорбляет религиозные чувства, а за книжку или карикатуру необходимо приговаривать к смертной казни? И Бардвил ответил мне примерно то, что я и надеялся услышать. Он сказал, что религия здесь ни при чем. Что просто во многих мусульманских странах люди безграмотны, а режимы в них диктаторские. Что в уголовном кодексе шариата нет смертной казни в мирное время, иранский аятолла своим приговором просто зарабатывал себе политический авторитет, а наказывать за плюшевого медведя вообще странно.
— У всех нас в детстве были игрушки, — сказал Бардвил, — и как мы их только не называли. В том числе и Мухаммед. Это же очень распространенное имя. И, произнося его, не думаешь же каждый раз о пророке.
В общем, не в религии дело, а в диктатуре. В бесконтрольности власти и в забитости населения. Вот в Северной Корее, о которой я имел счастье писать в предыдущем номере, к смерти приговорили фермера, учителя и коммуниста за то, что они незаконно провезли в страну иностранные фильмы. Больше того, корейские власти заочно приговорили к смерти российского журналиста Леонида Млечина за то, что он оскорбил "религиозные" чувства корейцев, сняв два кинофильма про их дорогих, великих вождей. А ведь нет в КНДР никакого ислама. Есть только вожди, стабильность, море позитива и народная любовь. То, собственно, к чему мы сами так отчаянно стремимся.
