Еще три года назад местным меломанам трудно было себе представить Симфонический оркестр Карельской филармонии без него. Дирижером, который на протяжении 14 лет руководил коллективом, публика всегда искренне восхищалась. Уроженец солнечного Сочи, большую часть жизни проведший в дождливом Питере, стал для петрозаводских любителей музыки "нашим" Олегом Солдатовым. И даже после конфликта в оркестре, в результате которого Олег Юрьевич был вынужден покинуть свой дирижерский пульт в филармонии, для многих в столице Карелии он так и остался своим человеком. В краткие приезды в Петрозаводск дирижер просто нарасхват – желающих пообщаться с Олегом Солдатовым немало. Но для журналиста "Карельской Губернiи" Олег Юрьевич нашел время.
Оркестрантам благодарен за науку
– Олег Юрьевич, выглядите абсолютно счастливым человеком. Есть повод для радости?
– Я только что приехал с Международного конкурса оперных дирижеров, который проходил в Болгарии. Выступил небезуспешно – завоевал второе место. Именно там, за границей, ярче и быстрее всего понимаешь, что дипломатические таланты крайне важны для дирижера, когда он работает с незнакомыми коллективами, причем не только с симфоническими, но и с оперными коллективами, солистами, хорами.
– А в Петрозаводске вам не хватило дипломатических способностей, чтобы наладить отношения с оркестром филармонии?
– Я не хотел бы давать оценку тому конфликту, который явился причиной моего ухода. Но любой дипломат скажет, что при разрешении каких-то вопросов необходим диалог. Монолог – это другой формат. В разговоре я всегда отвечаю на конкретные вопросы. Спросили – ответил, не спросили – не ответил.
– Несколько лет назад в интервью нашей газете вы говорили, что дирижер не может иметь панибратских отношений с оркестрантами, он должен держать дистанцию, быть выше. Сейчас вы изменили свое отношение к подчиненным?
– Конечно, то, что случилось с оркестром, не могло не повлиять на мою точку зрения на взаимоотношения руководителя с подчиненными. В целом это не поколебало моих базовых представлений, в основе которых лежит простая формула: руководитель должен руководить процессом. При этом он обязательно должен быть другом, товарищем каждому работнику. Если один член коллектива или даже половина оркестра не идут на контакт – не хотят, то это не может быть причиной увольнения руководителя. Главное – профессионализм дирижера как дирижера, оркестранта как оркестранта. Мы не в институте благородных девиц работаем, а в коллективе, задача которого исполнять музыку для публики. Если профессиональный человек качественно делает свое дело, это его место. Никто не будут спрашивать, как ты лично относишься к Петрову, Сидорову и т.д. И у меня никогда не было предвзятого отношения к подчиненным. Я знал их всех по именам, знал, в каких условиях живут, какие доходы имеют, какие проблемы испытывают. Просто не нужно доводить дело до крайности ни с одной, ни с другой стороны. Может быть, это и является тем уроком, который я вынес. Я благодарен всем за науку, и тем, кто относился ко мне с симпатией, и тем, кто меня ненавидел лютой ненавистью. Оркестранты – замечательные учителя! Но есть хорошая поговорка: "Хорошие музыканты не помнят зла, а плохие – добра"…
– А нет сожаления, что все сложилось именно так, а не иначе?
– Конечно, сожалел о случившемся. Я же много сил вложил в оркестр. Жалко, что не все удалось реализовать, не все удалось продирижировать, что хотелось.
Безграничная профессия
– А там, где вы сейчас работаете, нет возможности реализовать все задумки?
– У меня есть основное место работы – мой родной город Сочи, где у меня небольшой оркестр. Проблем хватает. Они, собственно, одни и те же для всей России.
Кроме того, я езжу на гастроли. Так, весной в Москве дирижировал оперу "Казаки" в Музее Пушкина. Это был проект, посвященный юбилею Льва Толстого. Меня пригласили поставить премьерный спектакль. Было очень интересно – вдыхаешь жизнь в новое произведение: работаешь с живым автором, режиссером, на твоих глазах ставятся мизансцены, устанавливаются тембр и ритм. Вообще я люблю работать с новой музыкой. Мне всегда интересно быть соавтором композитора, чтобы из моих рук выходил новый продукт с моими редакционными исправлениями, с моей обработкой.
Профессия дирижера – это безграничная профессия по своей структуре, по своей глубине, и расстояниям она не имеет предела. Например, выучил все формулы – стал математиком, изучил все физические процессы – стал физиком, механиком. Но прогресс идет вперед, и математик, механик должны ему соответствовать. А у нас прогресс вперед не идет – музыкальные инструменты остаются те же. Просто сочиняется новая музыка, которая редко исполняется. За XVIII, XIX и первую половину XX веков появилось столько чудесных произведений, которые мы очень редко слышим по радио, по телевидению. Почему? Да потому что у нас безобразная культурная политика в СМИ, крайне мало внимания уделяется искусству, его проблемам. А жизнь художника, музыканта состоит не только из бытового, но и из духовного начала. Если это начало не ценится, то, как бы ты профессионально ни был силен, у тебя ничего не выйдет. Успех будет только там, где существует баланс, разумное равновесие духовного и материального.
– А вы достигли этого баланса?
– Нет, конечно. Найдите мне хоть одного человека, который скажет, что у него есть такой баланс. Но стремиться к этому надо!
– Что доставляет вам радость?
– Я испытываю радость от дирижирования, от занятия искусством. Всем своим друзьям и недругам хотел бы пожелать большого успеха и в материальной области, и в духовной.
Был каштановый, стал седой
– Все говорят, что в Петрозаводске особая публика, с которой очень приятно работать музыкантам. А какие зрители в Сочи?
– Сочи – маленький город. Публика там очень скромная. Есть любители симфонической музыки – постоянные слушатели, как в любом городе, есть туристы. Но в основном на концерты ходят одни и те же. И наша задача постоянно расширять аудиторию, воспитывать из молодежи и детей будущих слушателей. Этим мы занимались с Ольгой Беловой в Карельской филармонии. Надо о будущем думать, а не о сегодняшнем дне. Сейчас, к сожалению, все предпочитают добиваться всего и сразу, а после меня хоть трава не расти. Это неправильно. Думал ли я 14 лет назад, что так быстро поседею? Мои волосы были каштановыми, а сейчас полностью седые. А что будет еще через 10 лет?!
– Близко к сердцу все принимаете?
– Наверное. Люди моей профессии – люди ранимые. Дирижер – чуткий человек, который обладает воображением, фантазией, интуицией, богатым внутренним миром, богатой эмоциональной палитрой, добрым сердцем, поскольку он работает с живыми людьми.
– А то, что сегодня происходит в "олимпийском" Сочи, влияет на ранимую натуру дирижера?
– Сочи меняется. Идет стройка. А это всегда грязь, скандалы, борьба интересов, наступление на частную собственность. Кому это понравится? Никому. Чем провинились местные жители, которых выгоняют с обжитых мест? Кто из них мог ожидать в 2007 году, в этой эйфории радости от победы Сочи, что их будут вышвыривать из своих домов?! Чиновники обещали: "Никого не тронем, живите, где жили". Через год все изменилось: вот вам маленький коттеджик и землицы 7 соток вместо большого дома и участка в 30 соток. Не хочешь – до свидания. Происходит просто государственное "кидалово".
– Люди не бунтуют?
– Пока наблюдается тихий бунт – люди возмущаются по домам. Но властям нужно очень постараться, чтобы народ не вышел на улицу. Тогда начнется настоящий бунт. Никто из людей не против Олимпийских игр. Все против отвратительного отношения к людям.
– Не возникает желание покинуть эти неспокойные места?
– А где сейчас спокойно? Кроме того, я южный человек, люблю море, зелень.
– А в вашей личной жизни что-то изменилось? Или вы все так же в холостяках ходите?
– Не будем эту тему обсуждать. У звезд шоу-бизнеса она имеет большое пиар-значение, у нас – нет. Поэтому оставим за скобками мою личную жизнь. Хочу лишь сказать, что у меня все хорошо.
