Две недели назад на меня обиделись десантники. В прошлую среду – церковники. А сейчас, боюсь, ополчится весь народ. Ибо замахнусь на самое святое. На то, без чего отдых не в радость и горе не в горесть. На то, без чего не снять ни стресс, ни девушку. На наше, товарищи, все. На алкоголь.
Хотя на этот раз у меня имеется поддержка. Тринадцатого августа на то же самое замахнулся наш президент. Не побоялся, выступил с речью, повелел задуматься. И тут же все задумались. Губернатор калининградский поддержал, и новгородский подхватил. Мол, докажем личным примером, исключим алкоголь из внутренних государственных приемов и создадим клуб непьющих политиков. Словно команды ждали. Так что я не сам по себе, я сегодня – в ногу с начальством.
Итак, товарищи, зачем люди пьют? Ну, во-первых, потому что это круто. Ты еще такой, например, школьник, все вокруг взрослые, тебя не уважают, а ты цигарку взял, стакан замахнул – и уже мужик. Во-вторых, потому что без водки не дают. В смысле, помню, в мятежной своей юности удивлялся я мужскому успеху приятелей.
– Объясните, – просил, – почему с вами девушки спят, а меня зовут с мамами знакомить и задумчиво на озеро смотреть? Причем те же самые девушки.
А мне отвечают:
– Элементарно, Саня. Значит, подходишь к бабе… Хотя, нет. Тебе не дадут. Ты же не пьешь.
В-третьих, потому что праздник. У нас же у всех зажим. А стопарик бахнул, и как-то разжалось все. Развернулась душа. Раскрепостилась. И караоки запелись, и "Летят утки", и в танец потянуло. А там еще бахнул – и все родные уже, и целоваться хочется. Девушки начинают листать записную книжку и звонить бывшим и потенциальным, а юноши хватают их за задницы, и всем кажется, что оно не заметно. А на утро можно сослаться на то, что отшибло память, и потом еще неделю весело удивляться рассказам очевидцев.
В-четвертых, потому что горе. Ведь наши проиграли. Жена ушла. Муж бросил. Кошка усопла. Грустно. А ты по чуть-чуть, и опять целоваться хочется. Хорошо.
В-пятых, стресс. Мы толком не знаем, что это, но в газетах пишут – он есть. Город давит, начальник гнобит, с кондукторшей поругался, милиционер напугал, ноготь сломался – стресс. Мужчина понравился, а ты вся такая непричесанная – стресс. Домой надо, а не хочется – снова стресс. И ведь он же сам, скотина, не снимается. Надо накатить. Два шампанского, отвертку, семь самбуки – и о стрессе забыто. Равно как о собственном имени, фамилии и годе рождения.
В-шестых, под разговор. Всухую-то разговаривать не о чем. А бутылочку раздавили, пельмешками заели, за второй сбегали и если после пятой не зарезали друг друга, то чудесно поговорили.
Ну и, наконец, в-последних и в-единственных, просто так принято. Это же схемы, въевшиеся с младенчества. Рисунок в мозгу: так положено. Не пьет, значит, не уважает или шпион. Мало пьет, значит, нерусский. В кино пьют, в книгах пьют, на природе пьют, на концерте пьют. В барах, в подъездах, в банях, на свадьбах и поминках, в геологических экспедициях, в министерстве образования после работы, с премьер-министром на стадионе. И как же это можно прекратить? Не дай бог! Ведь все начнут гнать самогон и пить паленку. И умные очкарики уже пишут статьи про то, что антиалкогольная программа ввергнет страну в нищету. И Горбачев был не прав, и американцы сухим законом лишь расплодили мафию. И вообще, надо как-то иначе. А меж тем сосед мой, дядя Костя, он же старая куропатка, заливавший нас ежеквартально и пивший ежеминутно, трезвым был замечен только при Горбачеве. Ни до, ни после. И пьяные рабочие завода "Авангард" не лежали в лужах возле нашего подъезда. Разве плохо? Может, так и надо?
Хотя нешто это возможно? Ведь Атос пил, Шукшин пил, папа пил, мама пил и даже рыба-пила. Хотя с рыбой, кажется, я что-то напутал.
