Уголовное дело по статье "Использование рабского труда" возбуждено в Карелии впервые. И "поработил" душевнобольных Медвежьегорского психоневрологического интерната не случайный человек, а тот, кто, казалось бы, должен был о них заботиться, – директор интерната, 38-летний Алексей Сеппянен. "Карельская Губернiя" выяснила подробности этой чудовищной истории.
Щебень в подолах
Деревянный желтый дом директора Алексея Сеппянена, территорию которого обустраивали душевнобольные, окружен высоким забором. Но от людских глаз не спрячешься, тем более в таком маленьком городе, как Медвежьегорск. По словам соседей, хозяева бывали здесь наездами. В отличие от подопечных директора интерната.
– Прошлой весной к дому подъехал автобус. Смотрю, оттуда люди выходят с ведрами, человек семь, мужчины и женщины, странно одетые, – рассказывает соседка Сеппянена Татьяна. – Одежда на них какая-то нелепая была. Но я как-то не придала значения, подумала – разнорабочие.
По версии следствия, душевнобольные трудились на участке директора с мая по сентябрь. Как рассказал "Карельской Губернiи" заместитель руководителя Следственного отдела по Медвежьегорскому району Владимир Ижевский, всего работали 17 человек. Одновременно на участке находилось до 10 человек. Люди с тяжелейшими психическими расстройствами, которым по медицинским показаниям запрещено работать, вкалывали до седьмого пота. Душевнобольные разгружали стройматериалы, ремонтировали дом, носили щебень в ведрах (а женщины и в подолах), снимали дерн, разбирали хозпостройки, косили траву, убирали мусор. Вдоль тропинок сажали можжевельник, который Сеппянен очень любит. Можжевельник посадили и на территории интерната. Но там он, кстати, не прижился.
"Дом ветерана"
Сам Алексей Сеппянен на участке во время работы не появлялся. Указания привезти больных отдавал инспектор по труду. Трудотерапия в интернате предусмотрена, но это, как правило, легкий труд (по закону трудиться можно не больше 3 часов в день) – с письменного разрешения лечащего врача и под наблюдением инспектора. Естественно, Сеппянен ни у кого ничего не спрашивал.
– Да, работала, мне директор сказал – и я пошла, – нервничает 64-летняя Галина Сорокина, тот самый инспектор труда, которая вместе с больными трудилась на участке. – Начальство сказало – и мы поехали. Я – человек маленький! Я там не пироги ела, не чай пила, а вместе со всеми пахала, в любую погоду. А как я без работы, на нашу пенсию не прожить.
– Да и мы бы, будь на ее месте, наверное, пошли, – замечает соцработник Ольга Исидорова.
Знали и водители, которые возили душевнобольных-рабов. Шила в мешке не утаишь, постепенно слухи распространились по интернату.
– Я узнала в конце июля – начале августа, – рассказывает юрист интерната Валентина Белова. – Увидела, что проживающие выходят из автобуса. И были они все изнуренные, как побитые. Спросила их, откуда они. Они мне ответили, что с работы, трудились у ветерана (Сеппянен говорил больным, будто бы они помогают ветерану войны. – Прим. ред.).
– Сначала верили, думали, добрые побуждения, чего бы ветерану и правда не помочь. А потом стали спрашивать, что за дом? Больные говорили про желтый домик. А мы знали, что директор недавно себе купил дом. Поэтому скоро догадались, к какому "ветерану" они ездят, – вспоминает соцработник, сейчас временно исполняющая обязанности директора Анна Самылина. – Больные жаловались, говорили, спина болит, а надо идти на работу. Бывало, после работы человек терял сознание.
Боялись Падан
Все пациенты, работавшие на участке директора, свидетельствовали против Сеппянена.
– Работал, мусор убирал, щебень посыпали, перекапывали огород. Сами соглашались работать, – говорит проживающий Анатолий Аврясов с испуганным выражением лица.
– Они мне говорили, что, если не пойдут работать, их в Паданы (там находится филиал интерната. – Прим. ред.) отправят. Боятся Падан, там условия похуже, а тут все-таки город, – говорит санитарка Галина Морозова.
В медвежьегорском Следственном отделе считают: опираться в расследовании на показания душевнобольных нельзя. Но и без них свидетелей достаточно.
В сентябре Алексей Сеппянен обратился за помощью в редакцию "Карельской Губернiи". Говорил, что против него ополчились сотрудники интерната. Приносил трогательные письма, написанные детским почерком пациентов и начинавшиеся со слов "Уважаемый министр здравоохранения". Под письмами стояло много подписей пациентов.
– К нам потом прибегали пациенты, плакала, говорили, что они расписывались на чистых листах, а не под текстом, – рассказывают соцработники.
– Мне сказали: "Хочешь курилку – распишись", – говорит проживающий в интернате Сергей.
Проживающим Медвежьегорского психоневрологического интерната свободно перемещаться никто не запрещает. Поэтому их часто можно увидеть в городе. Как говорят сами жители Медвежьегорска, на работу больных нанимают охотно: дрова поколоть, огород перекопать, еще что по хозяйству сделать. Ведь такие работники соглашаются трудиться за пачку сигарет. Но когда душевнобольные появились на участке директора интерната, люди возмутились.
– Они же как маленькие дети. Это все равно что учительница привела бы детей на свой двор и велела вычистить, – говорят медвежьегорцы.
– Когда директор только пришел, он почему-то сказал: "Если узнаю, что больные работают у кого-то на участке – уволю", – вспоминает и.о. директора Анна Самылина.
37-й год
По словам работников интерната, они долго не решались рассказать правду. Боялись директора. Стиль руководства Сеппянена, ту атмосферу, что при нем сложилась, работники называют не иначе как "37-й год". Хотя поначалу вроде ничего не предвещало беды.
– Три года назад привезли к нам кота в мешке. Мы о нем ничего не знали. Молодой, симпатичный, хорошо одетый, подстриженный человек, – рассказывает Анна Самылина. – Обаятельный очень, умел общаться с людьми. А потом он мог ласково поговорить, но так, что затем будешь еще несколько месяцев подпрыгивать.
Некоторые работники боялись не то что заходить в кабинет директора, а даже смотреть на него. Говорят, он всех запугал. В воздухе постоянно висел вопрос: кого следующего уволят?
– По закону о психиатрической службе пациента даже нельзя лечить без его согласия. А у нас в медкабинетах Сеппянен установил видеокамеры, – говорит старшая медсестра Вера Стафеева. – Не согласовав с медиками. Представьте: бабушка раздевается в кабинете, а на вахте сидят охранники и хихикают. Для чего эти камеры? Это ли не 37-й год? Такому человеку не место в интернате!
– Мы сами не верили, что один человек такое может творить, мы были "под колпаком", – говорит заведующий медотделением Петр Немченко. – Мы не равнодушные люди, а заложники ситуации. В командировку поехали сначала в Паданы, на следующий день – в Великую Губу (там находятся два филиала интерната. – Прим. ред.), а ночью у меня был инфаркт. Вот вам и рабский труд. Мы тоже были его рабы!
Куда смотрели?
Алексей Сеппянен родился и вырос в Медвежьегорске. Поступил в педучилище на отделение физкультуры. Мастер спорта по лыжам, обаятельный, неглупый. В 2009 году он окончил Северо-Западную финансовую академию по специальности "Финансы и кредит". На должность директора интерната Сеппянен пришел из бизнеса. В учреждение, где важно не только умение считать деньги, но и сострадание.
Сейчас Сеппянен также обвиняется в служебном подлоге, мошенничестве, хищении бюджетных денег. Как выяснило следствие, директор интерната заключил фиктивный договор на ремонт пищеблока и прачечной. Ремонт сделан не был, а бюджетные 180 тысяч рублей пропали. Деньги, выделяемые опекунским советом, тоже шли директору, и куда он их тратит, начальник не отчитывался. Не ясно, на какие цели расходовалась спонсорская помощь: в интернате нет ни беговой дорожки, ни музыкальных центров, ни велосипедов, что купили благотворители. Молочные продукты для интерната возили аж из Тверской области, хотя под боком Медвежьегорский молокозавод. Летом молочку везли по жаре, в машинах без холодильника, и упаковки просто взрывались.
– Куда смотрело министерство, когда его назначало?! Ведь за Сеппяненом потянулись исполнительные листы на огромные суммы, – рассказывает и.о. директора Анна Самылина.
Сотрудники интерната, до того как обратились в прокуратуру, неоднократно жаловались в министерство. Вот только реакции не было. Даже когда в апреле этого года было заведено первое уголовное дело, Сеппянен продолжал появляться на работе и стращать сотрудников. Пока его не взяли под стражу. Но все равно до сих пор нет приказа Минздрава об увольнении "рабовладельца". Наоборот, министерство представило следствию положительную характеристику на Сеппянена: инициативный, дисциплинированный работник, знает свое дело. В карельском Минздраве, как мы и предполагали, комментировать ситуацию наотрез отказались.
