Пчелиный танец
Крупнейшее пасечное хозяйство, которое насчитывает более 100 пчелиных семей, располагается в поселке Шокша. Ещё одна пасека, поменьше, находится в Ишанино. Одна семья – это один улей, в котором в пик сезона живет до 60 тысяч пчел. В среднем каждая семья может дать 15-20 килограммов меда. Можете представить, сколько пчелок трудится над одной 500-граммовой банкой меда.
Прежде чем везти нас на пасеку, пчеловод Вадим Грибанов, он же и председатель общества, оглядел меня и фотографа с ног до головы. Я была в белых брюках и футболке, а фотограф – высокий, массивный мужчина – в серой кофте с ворсом. «Вы, – сказал Грибанов мне, – одеты хорошо, почти по форме. А вот вы, – кивнул он на фотографа, – одеты рискованно. Вас (провел пальцем по его ворсистой кофте) пчелы могут принять за медведя».
Пока ехали до Шокши, Вадим Грибанов рассказал о том, как он «докатился» до такой медовой жизни. Студентом защитил курсовую по пчеловодству. Потом выпросил у мамы денег на семью. Купил и поставил улей на даче. Ухаживать за пчелами приезжал два раза в неделю. С улыбкой Вадим вспомнил, как в первый раз, начитавшись каких-то сомнительных книжек, сунулся в улей в белом тонком халатике да без перчаток:
– Залетели они мне в рукава и под халат. Искусали всего.
Родители к затее сына отнеслись прохладно. Но когда он с одного улья собрал две трехлитровые банки меда, зауважали. Постепенно количество пчелиных семей у Вадима росло и выросло в целое хозяйство.
– Разведение пчел – это как компьютерная игра, только вживую, – говорит Вадим. Участвовать в пчелиной жизни – крайне увлекательное дело. Интересно наблюдать, как пчелы общаются языком танца. Например, чтобы сообщить «товаркам», что корм находится близко, пчела исполняет круговой танец, а если далеко, то виляющий. А как пчелы ведут хозяйство, распределяя между собой роли, – до сих пор загадка для ученых.
Работа круглый год
В жизни пчел можно выделить два основных этапа: зимовка и время активной работы. Пчеловод же трудится круглый год. Осенью ему надо заготовить для семей корм, утеплить домик, засыпать его снегом. Зимой нужно следить, чтобы у пчел не заканчивался кормовой мед, иначе они умрут. Весной, как только становится более-менее тепло, пчелы просыпаются. Очень чистоплотные, за зиму они ни разу «не ходят в туалет», ведь дома гадить некрасиво. Терпят до весны. Как только пчеловод выпускает их на волю, начинают «чиститься». После этого, по словам Вадима, весь снег вокруг ульев – в желтых пятнах.
Раз в полгода нужно добавлять в пчелиный корм лечебные и витаминные препараты. Заболевают пчелы, как правило, инфекциями, грибковыми болезнями. Самое страшное для них – клещ. Он может высосать пчелу изнутри. Поэтому важно не пропустить момент и вовремя дать крылатым лекарство.
Летом необходимо несколько раз в неделю приезжать на пасеку и следить за жизнью пчел. Расширять семьи, пересаживать маток, следить, чтобы пчелы работали, а не роились, собирать мед... Работы, в общем, хватает. Сами пчеловоды, называя свой труд рабским, тем не менее на жизнь не жалуются. Все-таки и деньги, когда «урожай», хорошие, и медом на весь год обеспечен.
Русские и карпатки
По приезде на пасеку пчеловоды переоделись и сразу кинулись проверять, как дела у пчел. Я поначалу впала в ступор. Отчего-то представляла себе эдакую пасторальную картинку: пасека, рядом уютный домик, роятся пчелки, а на веранде у дома сидят нога на ногу пчеловоды и попивают чай с медом. А тут – 25 семей в ряд, забор и сарай. И пчеловоды хмурые – солнца нет. Ни домика, ни чая. Выслушав мои фантазии, Вадим с помощником Алексеем посмеялись и вручили мне рабочие перчатки.
Подходить к жужжащим пчелам было жутковато. Но оказалось, для того чтобы не нарваться на жало, всего-то и надо сохранять спокойствие и не вставать перед входом в улей. Ну и не быть похожим на медведя. Пчелы все чувствуют. Стоит занервничать – тут же нападают.
Пчелы бывают разных пород. Самые распространенные в Карелии – карпатка и русская. Карпатки – спокойные и невозмутимые. Они даже жужжат как-то тихо и мирно. С ними можно делать все что угодно и не бояться, что ужалят. Но зато они и работают лениво, и производят мало меда. Потому карпатка – пчела для начинающих. Ее разводят в основном на продажу для неопытных пчеловодов.
Другое дело – пчелы русские. Они агрессивные и активные. Жужжат и «обнюхивают» тебя так, что не нервничать не получается. Зато русская пчела работает отлично и очень ценится.
С медведем же отдельная история. В период, когда соты ломятся от меда, на пасеке стоит густой медовый запах. Он распространяется по всей округе и выманивает мишек из леса. Те, учуяв мед, становятся совершенно невменяемыми. Прут на улья, ничего вокруг не видя и не понимая. Бедные пчелы постоянно настороже, готовые защищать свои угодья. Именно поэтому наш фотограф не подходил к ульям близко. Пчелы и правда очень неодобрительно жужжали при его появлении.
Меня же не ужалили ни разу. Вились вокруг, садились, но не трогали. Пчеловодов тоже. Только раз возле одного из ульев беззлобно ругнулся Алексей.
Любовь мешает делу
Пчеловоды меня пожалели и свой обход начали с карпаток. Сейчас только идет сбор меда, и вся задача пчеловода состояла в том, чтобы следить за состоянием пчел.
– Где уже соты полные, там нужно поставить дополнительную, «чистую» рамку, чтобы они могли начинать откладывать яйца и нектар в свежие соты, – поучал Вадим. – Где не приняли матку, нужно посадить новую. А где семья перешла в состояние роения, нужно сделать так, чтобы она из этого состояния вышла и снова увлеклась работой.
Мне как пчеловоду начинающему мало что из сказанного было понятно. Объясняли все «на пальцах». Дали в руки рамку с пчелами и сотами и велели рассмотреть. Рассматриваю. Замечаю в самом центре сот круглый «домик».
– Это что такое? – спрашиваю.
– Когда людям делать нечего, о чем они думают? – вопросом на вопрос отвечает председатель. Неуверенно протягиваю: «О сексе...»
– Правильно, – улыбается пчеловод. – Вот этот домик как раз и означает, что пчелы думают о любви.
При этих словах он хладнокровно раздавливает «домик» пальцем. Видимо, чтобы о любви пчелам думать было больше незачем.
Оказывается, старую матку в улье периодически нужно менять на новую, чтобы спровоцировать активность пчел. Иначе они начинают хотеть королеву помоложе и роятся – откладывают яйца, потом выбирают из них одно, помещают в специально созданный на сотах «маточный домик» и всем ульем его обхаживают – выводят себе матку. Когда пчела этим всем увлечена, ей не до работы. Да и старая матка, чувствуя свою ненужность, расстраивается и покидает улей в поисках другой семьи. И при этом забирает с собой половину улья – своих преданных подданных. А пчеловодам это, конечно, невыгодно. Вот они и дают пчелам другую готовую матку, чтобы не тратить время на ее выведение. Беда в том, что не всех маток пчелы принимают. По каким-то своим критериям они определяют, кто им подходит, а кто нет. И та пчела, что приходится не по нраву, обречена на жестокую смерть: её зажаливают и выкидывают из улья. Приходится покупать новую и подсаживать снова, пока не примут.
Матки – существа загадочные. Как рассказал Вадим, они вылетают из улья только раз или два – для того чтобы спариться с трутнями. После этого матка возвращается в улей, где любящие пчелы устраивают ей «чистку»: во время любовных похождений дама «пачкается», а грязной дома находиться нельзя. А после чистки матка начинает сеять яйца. И может этим заниматься целых пять лет.
Помимо «маточных домиков», есть ещё домики для трутней – особенно крупные ячейки. Матка выводит их специально для того, чтобы они её оплодотворяли. Забавно, что они после того, как выполняют свое предназначение, сразу умирают: совокупительный орган трутня остается в матке. А без него жизнь не мила. Больше трутни, увы, ни на что не годны. В то время как пчелы работают, они сидят дома и едят. Много. Потому с наступлением зимы пчелы выгоняют трутней из дома, чтобы те не объедали народ.
Карельский мед – лучший
Наш климат масштабному сбору меда не способствует. Чтобы его было много – нужна хорошая, солнечная погода. Увы, карельское лето на это не способно. Потому и урожайный год, когда пчеловоды с одной семьи собирают по 40-50 кило, случается раз в пять лет.
– Мы, – говорит Вадим, – если из-за чего и переживаем, то только из-за погоды. В остальном все хорошо.
Алексей настроен менее оптимистично:
– Я Вадима вижу чаще, чем жену. Мы уже так сроднились, что хоть общий дом строй. Но иногда друг от друга и от пчел нас подташнивает.
Удивительно, что погода у нас плохая и меда собираем мало, зато он считается одним из самых лечебных. Южные пчелки, собирая мед, не сильно-то напрягаются, чтобы его обмусоливать ферментами. Слишком много у них работы – цветы на солнышке цветут активно. А наши сегодня нектар собрали, а завтра дождь льет. Вот они и обмусоливают его по десять раз от нечего делать. Плюс травы у нас особые – полезные. Потому карельский мед и славится по всей России.
Сорта карельского меда, как и любого другого, зависят от рода трав, с которых он собран. Майским мед называется потому, что по старому летосчислению собран в мае. На самом же деле он июньский. Его очень мало, ведь собирают мед до середины июня, перед началом основного медосбора. Зато он самый свежий и полезный. Кроме майского, карельский мед бывает ещё ивовый (золотисто-желтого или светло-желтого цвета), одуванчиковый (золотисто-желтого цвета, очень густой, вязкий), кипрейный (из иван-чая, светлый с зеленоватым оттенком), малиновый (светлый, очень ароматный). Каждый сорт по-своему полезен. Но самым целебным считается мед кипрейный. Он стимулирует кроветворение и повышает защитные свойства организма, рекомендуется при лечении желудочно-кишечных заболеваний.
Пчеловоды рассказали, как отличить качественный мед от «халтурного». К зиме любой мед засахаривается. И чтобы его разлить по банкам, мед подвергают тепловой обработке. Потому в магазине зимой можно встретить жидкий, расплавленный мед. Он, конечно, остается полезным, но основные свои свойства теряет. Потому и не рекомендуется класть, как мы любим, мед в чай. Полезные свойства в горячей жидкости уничтожаются. Лучше положить ложку меда в рот, проглотить, а потом уже запивать.
Свежий мед мне, кстати, попробовать удалось: на пасеке в Шокше – прямо из сот. Такого свежего, душистого и сладкого меда я никогда не ела.
