28-летний Алексей Доронин из Державинского лицея, в сентябре представлявший Карелию на конкурсе «Учитель года России-2011», входит в число 15 лучших педагогов России. Алексей рассказал нам, почему он не любит театр и что самое опасное в профессии учителя.
Понял, что не ошибся
С будущим Алексей определился еще в школе: профессия учителя нравилась ему со всех сторон. Выставление оценок, проверка тетрадей, конспекты – иные от этого нос воротят, а юный Доронин разве что не трепетал. Не мудрено, что уже в 10-м классе ему позволили вести в школе собственный кружок «Занимательная математика» для малышей. Помогал он и ребятам постарше, готовил восьмиклассников к сдаче устного экзамена.
– При этом я не был пай-мальчиком! Были моменты, которые до сих пор стыдно вспомнить. Думаю, если бы я сейчас преподавал у самого себя, пришлось бы понервничать. Между тем школу я окончил с серебряной медалью. Однажды представил, как будущие ученики спросят меня, как я сам в школе учился. Решил, что медаль – достойное доказательство хорошей учебы.
Уже на физмате Доронин понял: без школы он не сможет. Ему просто не терпелось начать вести уроки. И за год до официального окончания учебы в университете Алексей пошел преподавать в школу. Попал в Университетский лицей. Новобранцу от педагогики дали пятый класс. Родители школьников были крайне удивлены: почему их детей поручили студенту? Однако Доронин очень скоро доказал свою профпригодность.
– Был строгим, но с юмором. Дети таких учителей очень любят.
После университета Доронин ушел в Державинский лицей, где и работает до сих пор. Теперь у него подопечные постарше: с 8-го по 11 класс. Трудный возраст, первые открытия, но и первые проблемы – тоже.
– Если ребята помладше относились ко мне как к старшему брату, то в среднем звене все совсем иначе. Как мы называем детей такого возраста? Подросток. Даже определение какое-то оскорбительное, что-то вроде «недочеловека». При общении с ребятами в этом возрасте очень важно выбрать тактику, стиль поведения. Я достаточно молодо выгляжу, но при этом – неоспоримый авторитет для них. Между нами нет панибратства, однако ребята знают, что всегда могут задать мне любой вопрос. И не всегда только лишь по учебе.
На уроках глазками не пострелять
Неужели старшеклассницы не заглядываются на Алексея? Все-таки разница в возрасте не такая большая, да и девушки сейчас не из робких. Может быть, уроки Доронина превращаются в «перестрелку глазками»? Или, наоборот, каждая вторая ученица выходит к доске пунцовой от смущения?
– Клянусь, что никаких двусмысленных взглядов я на себе никогда не ловил. Может быть, я просто невнимательный и не замечаю этого на работе? Конечно, кто-то выполняет домашние задания более усердно, но я не думаю, что это из-за симпатии ко мне как к мужчине. Во всяком случае, я об этом не знаю. Очень опасно переходить на личностный уровень. Нравиться должен предмет, а не учитель. Где-то глубоко внутри я понимаю, что любовь к предмету начинается с симпатии к педагогу. Я этого не отрицаю, но с детьми это обсуждать не стоит. Что касается положительного примера учителя – это особенно влияет на мальчиков. Ведь рейтинг нашей профессии сами знаете какой. Важно, чтобы мальчишки видели во мне и хорошего педагога, и успешного мужчину. Тогда и сами они захотят чего-то достичь. Мама одного из моих учеников однажды призналась, что видит, как сын старается быть на меня похожим в манере говорить и выглядеть. Мне было очень приятно!
Бывает иначе: лидер класса пытается оспорить мой авторитет. В таких ситуациях важно деликатно дать понять ребенку, что в знании предмета ему меня не побороть. Однако и пытаться «задавить» подростка собой нельзя. Лучше предложить ему проявить себя в другой деятельности, разделить лидерство. Например, школа готовится к спартакиаде. Я назначу мальчишку-лидера капитаном команды. Они выиграют, и тем самым все признают его авторитет. Лидером во всем быть невозможно. Чем раньше дети это поймут, тем лучше.
Конечно, все ученики разные. Кто-то больше успевает по предмету, заинтересован в нем, кто-то меньше. У всех свои способности и качества.
– Все ученики по-своему незаменимы. Да, кому-то не даются задачи, однако он всегда может охотно помочь учителю. Не важно чем: заполнить таблицу, украсить кабинет, навестить заболевшего одноклассника. Недавно я попросил своих десятиклассников принести в школу фотографии, на которых они успешны в каком-то занятии. Кто-то принес фотографии со спортивных соревнований, кто-то – из музыкальной школы.
Исчерпал себя – уходи
Не секрет, что некоторые учителя мыслят несколько иначе: ребенок должен знать предмет – и точка. Порой ученика даже третируют за то, что он не успевает. Но верна ли эта позиция?
– Учителей сложно осуждать, но порой это действительно так. Особенно сейчас, когда над всеми нами довлеет страшное слово из трех букв – ЕГЭ. Учителя понимают, что по результатам этого экзамена все оценивают и их работу тоже. Это тайный страх каждого педагога – получить низкий средний балл. Если рассматривать любые нормальные статистические данные, то «двоек» должно быть примерно столько же, сколько и «пятерок». И это нормально. У нас же повсюду – стандарты и отчетности. Разве можно хвалиться тем, что способные дети, которые учатся в математическом классе, написали работу лучше, чем те, кому предмет дается с трудом?
Вот я не умею петь. Ну нет у меня голоса. Если бы я сдавал ЕГЭ по пению, я завалил бы экзамен. Как мы можем требовать отличного результата от ученика без склонностей к точным наукам? Прежде чем ругать школьника за то, что он так и не решил вчера задачу, я каждый раз думаю: «Вот почему я накануне не занимался три часа пением? Или и того больше – вдруг на четвертый час у меня получилось бы?» Но я же знаю, что изначально это – провальная идея.
Самое страшное, что может сделать учитель, по мнению Алексея, это остаться в профессии, которая ему больше не интересна. Такое, к сожалению, бывает. Есть педагоги, которые работают почти по инерции, не желая развиваться и совершенствоваться.
– А ведь на таких людей могут равняться молодые педагоги! Стараешься подражать, чему-то учиться у опытных работников, а оказывается – ложный пример. Если чувствуешь, что исчерпал себя в профессии – лучше уйди. У меня тоже есть проблема: я часто недоволен собой. Постоянно анализирую уроки, заново их переживаю. Мудрая коллега Ирина Владимировна Соболева однажды дала мне ценный совет. Она сказала: «Событие произошло – и точка». Нужно прекращать «самокопание», от которого можно с ума сойти. Нет, рефлексия – это хорошо. Но точек должно быть больше, чем запятых.
Ученики как зрители
Что самое сложное и, наоборот, самое приятное в работе учителя? Алексей уверен: тяжелее всего – создать систему, в которой будешь работать. Иначе нельзя: результат будет лишь тогда, когда твой труд четко организован. А удовольствие тогда в чем?
– Знаете, почему я не хожу в театр? Мне там неинтересно. Для меня каждый урок – моя собственная постановка, в которой я и режиссер, и актер. Мне сложнее: за 40 минут урока мне нужно еще и отклик «зрителей» получить, удостовериться, что они поняли тему «спектакля». Когда понимаешь, что цель достигнута – это такой кайф!
Однако Алексей все-таки боится «перегореть» на работе. Ведь он уже давно не отдыхал: все лето готовился к конкурсу, нервничал. Сейчас у молодого учителя по-прежнему много идей, а вот времени на их осуществление не хватает.
– Моя работа – это труд без выходных. Даже в воскресенье приходится завершать какие-то «недоделки». Хотите почувствовать нехватку времени – идите в учителя! Однако самая главная моя забота – сын, который в следующем году пойдет в школу. Моя супруга – тоже учитель математики, мы с ней еще на втором курсе университета познакомились. Сейчас решаем, как уделять ребенку больше времени. Основная проблема многих родителей – недостаточное общение с ребенком. Это не значит, что нужно пробовать на нем все эти бесконечные методики воспитания, преждевременно учить читать и писать. Это тоже крайность – малышу будет скучно в школе. Мой сын, к примеру, уже умеет складывать и вычитать – я и то волнуюсь, не рано ли он за это взялся. Стараюсь просто чаще играть с ним, кататься на велосипеде, бегать и громко визжать – представляете, какое это удовольствие?
Будь его воля, Алексей стал бы сельским учителем. Больно уж он любит носить воду в ведрах, чувствовать запах горящих дров и свежий воздух. Однако сейчас сложная ситуация с сельскими школами… Страшно, что построишь дом, совьешь себе «гнездышко», а через пару лет окажешься без работы, если твою школу вдруг закроют.
А не собирается ли Алексей в будущем податься во власть? Ведь не секрет, что многие чиновники от образования – это бывшие учителя.
– Учитель – не плоскость, из которой нужно непременно выйти. Мне неприятно, когда про школу говорят, что это некий «социальный лифт». Нельзя так к ней относиться. Развиваться можно и в статусе обычного учителя, главное – хотеть этого.
Будем надеяться, что мы не раз еще услышим про Алексея Доронина и его учеников!
