Сразу после публикации статьи «Стыдно, что просила помощи», в которой затрагивалась тема, как родители могут зарабатывать на болезни ребенка, к нам в редакцию пришли те, о ком предположительно и говорила героиня статьи: родители, в чьей честности усомнилась одна из карельских волонтеров.
– Пришли не оправдываться, – с порога предупредили гости. – Кто не способен, все равно не поймет.
Нападки
Однажды в группе помощи девочке разгорелся нешуточный скандал. Одна из волонтеров узнала о том, что родители ребенка, на лечение которого тысячи людей собирали деньги, решили купить новую квартиру. Девочка в тот момент находилась в очень тяжелом состоянии, и вместо того чтобы проводить каждую драгоценную минутку с дочерью, маме и папе приходилось тратить время на то, чтобы отбиваться от нападок тех, кто еще вчера им сочувствовал и готов был во всем помогать.
На пороге нашей редакции, спустя почти год после смерти дочери, родители в очередной раз пытались объяснить миру: покупка квартиры не была «пиром во время чумы», это вынужденная мера – попытка предоставить дочери нормальные условия жизни, попытка исполнить ее давнюю мечту о своей собственной комнате.
«Я могу много писать о том, что, проживая в «бывшей» квартире, мы горели, и наша дочь неделю кричала после этого, что сосед-алкоголик по ночам вышибал двери, что подвальные крысы грызли пол, что мышки бегали, можно долго продолжать, – пыталась тогда донести свои аргументы до окружающих мама девочки. – В том доме, где мы купили квартиру, живет моя мама, у которой тяжелая болезнь, и раньше мы вынуждены были разрываться между домами, перевозя ребенка. Да, нам дали кредит в Сбербанке, за который будем расплачиваться 8 лет. Никто не может судить об условиях, в которых мы жили раньше».
– Конечно, я допускала мысль о том, что люди могут нас не понять, и говорила об этом мужу, – признается женщина. – Но поверьте, мы не сделали ничего, за что сегодня нам было бы стыдно смотреть людям в глаза.
– Из тех денег, что мы собирали дочери на лечение, мы не взяли ни копейки, – поясняет отец девочки. – Квартира была куплена в ипотеку. Для дочери мы делали все, что только было в наших силах, но…
Деньги, собранные на лечение ребенка, оказалось невозможно использовать по назначению: девочка была нетранспортабельна. Крупная сумма денег лежала тогда на счету ее родителей и не играла ровным счетом никакой роли. Ни от финансов, ни от активности мамы и папы состояние девочки, к сожалению, уже не зависело. Возможно, поэтому так тяжело родным ребенка до сих пор слышать упреки о том, что, собрав с людей деньги, они так никуда его и не повезли.
– Некуда было нам ее везти, некуда, – говорит отец девочки. – Всего одна клиника в одной единственной стране не отказывалась нас принять, но и до нее нам было не доехать: дочь не перенесла бы дороги. И это не мы придумали. Об этом нам в один голос говорили врачи.
После инцидента с покупкой квартиры те, кто принимал участие в помощи девочке или просто следил за ее судьбой, разделились на две группы: тех, кто понял родителей и не осуждал, и тех, кто готов был закидать их камнями, с утра до вечера обвиняя в мошенничестве.
«Надо просто помогать! У меня даже в мыслях никогда нет требовать отчет о деньгах, которые жертвую. Если эти деньги кому-то принесут добро – это прекрасно. Если люди обманывают, это на их совести. Понятно, что многие не хотят помогать, думая, что вокруг одни мошенники. Но если так обо всех думать, жить становится страшно. Люди, думайте о своей душе и никого не осуждайте и не обижайте своим ничем не доказанным обвинением. Легче всего обвинить, не разобравшись, чем просто понять...» – поддерживали тогда убитых горем родителей одни.
«Уже просто перестаешь верить людям, которые манипулируют больными детьми, – негодовали другие. – Побойтесь Бога, не гневите его! Проходя мимо ящичков, все больше задумываешься, куда собирают очередные средства. Может, сразу бы так и писали: на машину, квартиру, дачу… Противно все это!»
Справедливости ради заметим, что приобретение квартиры никак не отразилось на банковском счете, где хранились деньги не лечение девочки. Позже родители малышки частями перечислили собранные средства всем тем, кому они еще могли оказать помощь.
– Каждую неделю мы бываем на могилке у дочери, – говорит отец девочки. – Эта боль теперь с нами на всю жизнь.
Мужчина признался: прийти к нам его заставило только одно – боязнь, что люди перестанут верить тем, кто просит помощи и перестанут помогать.
– Для нас стало шоком, что историю нашей семьи девушка-волонтер рассказала как пример того, что некоторые люди зарабатывают на болезни ребенка. Что мы заработали? Как обогатились? Кроме боли, ничего у нас не осталось. Мы не можем ручаться за всех. Наверное, встречаются и мошенники, но не стоит вот так, не разбираясь, всех под одну гребенку.
За все время, пока длилась наша непростая беседа, не возникло желания упрекнуть людей, которые засомневались в честности тех, кому изначально искренне желали помочь. Однако невольно вспомнилась фраза: «Прежде чем кого-то осудить, надень его обувь, пройди его путь, споткнись о каждый камень, который лежал на его дороге, почувствуй его боль, попробуй его слезы… И только после этого расскажи ему, как нужно жить».
