Мой старый добрый друг Митя написал прелестный рассказ о том, как он лечился от геморроя. Лечился-лечился, лечился-лечился, лечился-лечился, а потом поехал в Финляндию и вылечился. Двадцать лет он страдал от этого недуга в великой России, а в маленькой Финляндии избавился от него за двадцать минут. Без боли, без нервов и по доступной цене. Дорогие читатели, дорогая министр здравоохранения, любимый губернатор и обожаемый президент, ну объясните же мне, почему?
Понимаете, он же здесь ходил к разным докторам, и все они говорили, что выход один: резать. Лечь, так сказать, в уютную десятиместную палату, перевернуться на живот и в таком положении полежать пару недель. Ибо другое положение после операции не принять. Туалет в отделении один. Стульчака нет. Душ есть, но в другом отделении. И да, чуть не забыл, всю оставшуюся жизнь нужно будет тщательно подходить к выбору одежды. В общем, одно слово – геморрой.
И я верю, что ему именно так и говорили. Ведь я лежал в наших больницах. Я помню, как меня попросили перелить мочу из пластиковой банки в стеклянную и пустили на одной ноге по лестницам и коридорам. Вторая нога у меня тогда не ходила. Я помню этот прохладный фаянс унитаза и душ, в котором шланг выскочил из трубы и полетел. Шланг летит, струя хлещет, а я цепляюсь ногтями на ноге за трещины в кафеле, чтобы не пасть смертью храбрых.
Думаю, каждому есть что вспомнить. Но сейчас не об этом. А о том, что человек приехал в финскую клинику в 19:40 с геморроем, а в 20:00 уже шел в гостиницу без оного. И никто ему ничего не отрезал. У них, оказывается, уже двадцать пять лет не режут. Все те годы, что Митя бился больным местом о холодные пальцы отечественных проктологов, финны лечили эту болезнь быстро и без операций. И не надо лежать недели на животе, и носить можно все, что угодно, и ходить в баню, и читать в туалете. Стоит вся эта процедура 185 евро. И теперь объясните мне, какой смысл иметь самую протяженную границу на планете, если это не помогает избавиться от геморроя?
Ради чего все это? Нефть, газ, лес, Кавказ, Северный полюс, Курилы, Сибирь, Лахденпохья. Нет, ну правда, объясните, зачем мы отобрали у финнов Лахденпохью? Кому мы этим сделали лучше? Кому хуже, понятно – жителям Лахденпохьи. А лучше кому? Или это все как бы назло самим себе? Чтобы жизнь медом не казалась? Чтобы сложнее было управлять? Маленькой-то страной каждый дурак управлять сможет, а вот ты попробуй справься с огромной. У финнов-то нет ни нефти, ни Курил, ни Ледовитого океана. У них уже и Лахденпохьи нет. А геморрой, гады, лечат. А у нас все есть, и геморрой в придачу. Почему? Неужели существует какая-то обратная зависимость? Мы-то всю историю думали, что чем мы больше, тем геморроя меньше, а оказалось – наоборот.
Почему у них там даже в маленьких районных больницах имеется современное диагностическое оборудование? Почему у них туалеты находятся в палатах, а не на этаже? Почему, в конце концов, там двери в автобусах приспособлены для заезда инвалидных колясок, а в салонах для них предусмотрены места? Почему у них чисто там, где у нас грязно, ровно там, где у нас криво, и добродушно там, где у нас кусаются? Может быть, потому что нам не надо? В смысле, потому что у нас другие приоритеты? Ну, в самом деле, зачем инвалидам кататься в автобусах? Не графья, могут и дома посидеть. Зачем нам чистые сортиры? Мы не буржуи, можем и в грязные нагадить. И вообще, зачем нам лечиться? Организм сам справится. А не справится, бабы других нарожают. Таких же. Общественное у нас выше личного. Идея главнее человека. Государство дороже граждан. Или, другими словами, нам на себя наплевать. Нас так воспитали. Сначала Бог, потом Царь, затем министры, после них замминистры, под ними их помощники, секретари, столоначальники, они все объединяются в понятие Родина, а уже в самом низу – мы. Наша задача – любить Родину и не щадить живота. Вот, в общем, и все. Чистые туалеты и безболезненное лечение геморроя в эту картину мира не заложены. «Отсутствие общественного мнения, равнодушие ко всякому долгу, справедливости и истине, циничное презрение к человеческой мысли и достоинству поистине могут привести в отчаянье». Знаете, кто это сказал? Нет, это не Акунин, не Навальный и не Новодворская. Это даже не Солженицын и не Владимир Ильич Ленин. Это 180 лет назад Пушкин написал Чаадаеву. Так что, похоже, не с Чубайса эта ерунда началась. То ли Рюрики нас так воспитали, то ли Батый с Мамаем, то ли Иван Грозный на всю жизнь напугал, но как-то мы все еще не можем себя полюбить. Не до нас нам. У нас есть заботы и поважнее.
А может, все дело в том, что Грозный когда-то любил сажать наших предков на кол? Так что, по большому счету, мы можем и с геморроем. Нам с ним даже как-то привычнее.
